Форум
Часовой механизм Биг Бена
Dentelle Rouge : Что-то неопределенно-неясное 1) Я собираю бегемотиков из "Киндер сюрприза" 2) У меня дома живет Чебурашка в розовой кофточке 3) В 3-м классе меня оштрафовала детская библиотека на сумму 85 коп за задержку книги "Алиса в Зазеркалье" 4) Я боюсь клоунов 5) Вырезаю картинки из глянцевых журналов 6) Объедаюсь апельсинами, а потом думаю: "хрен ли у меня на шее засосы?" 7) Притягиваю неудачные приключения 8) Гуляю по Москве с целью пункта 7) 9) Меня бояться дантисты 10) На моем плеере 12 наклеек-стикеров 11) Я делаю из флаеров кораблики и самолетики 12) Я ем бумагу (нет, не туалетную) 13) В детстве был аццким готом и миталлистом, ибо варил супы из листьев сирени и песка из песочницы 14) В прошлом почти профессиональная балерина и гимнастка 15) В кино мне всегда перепадают последние билеты 16) В возрасте 3-х лет меня уронили 4 раза. На лбу шрам. 17) Я мечтаю строить космические корабли и косплеить капсулу из EVE 18) Зимой меня часто бьет лед А вобще, даже мои родители не знают, что я за человек такой, да и человек ли на самом деле.
Ответов - 12
Нехочуха: Dentelle Rouge пишет: 4) Я боюсь клоунов Гы, я тоже. Года в четыре в цирке вцепилась в маму и папу, то бишь показать. что клоуну на сцену меня вызывать не надо6 я сюда не одна пришла. А вообще, анкета интересная. Всё как мы любим ^__^ .
Истерика: Dentelle Rouge пишет: В детстве был аццким готом и миталлистом, ибо варил супы из листьев сирени и песка из песочницы А какая связь? Dentelle Rouge пишет: На лбу шрам. Шрамы это круто! Правда.
Dentelle Rouge : Нехочуха пишет: А вообще, анкета интересная. Всё как мы любим ^__^ . приятно, приятно... Истерика пишет: А какая связь? У меня в детстве была футболка Раммштайн и еще какая-то готишная, и мама выпускала меня в песочницу только в них, чтобы не портить платьица Истерика пишет: Шрамы это круто! Правда. Не считаю. У меня их уже вроде очень много, чтобы это было крутым
Dentelle Rouge : Рождаются ли люди необыкновенными или лепят себя сами? Вероятнее всего второе, но ведь должна быть основа, создать что-то из ничего невозможно. Основа,-то, что дано при рождении. Красота, интеллект, склонность к какому-либо виду творчества. Создание себя-трудоемкий процесс, который я могу сопоставить лишь с созданием мира. И это будет неверно, потому как создавая себя, мы тоже создаем мир, мир, который внутри нас...
Dentelle Rouge : Мне срочно нужна новая ракетка. Большой теннис-это теперь моя слабость.А еще надо закупиться тканью и нашить себе новых шмоток х)
Истерика: Dentelle Rouge пишет: Мне срочно нужна новая ракетка. Э-эх... *Выразительно смотрит на вездесущий чехол с ракеткой, в котором вечно путаются пальцы, когда сильно спешишь.* А где ты играешь сейчас?.. Не на улице же?..
Dentelle Rouge : Истерика пишет: Э-эх... *Выразительно смотрит на вездесущий чехол с ракеткой, в котором вечно путаются пальцы, когда сильно спешишь.* А где ты играешь сейчас?.. Не на улице же?.. На улице конечно Оо
Истерика: Dentelle Rouge пишет: На улице конечно Оо Ветер же! Да и прохладно как-то, в куртке неудобно...
Dentelle Rouge : Истерика пишет: Ветер же! Да и прохладно как-то, в куртке неудобно... Мне ни ветер, не дождь никогда не мешали. А в моем костюме предусмотрена куртка
Истерика: Dentelle Rouge , раз так, тогда круто...)
Dentelle Rouge : Истерика, не то слово как...
Dentelle Rouge : За что я люблю классику Глава XXXIX. КУТЕЖ Несмотря на то, что под влиянием Дмитрия я еще не предавался обыкновенным студенческим удовольствиям, называемым кутежами, мне случилось уже в эту зиму раз участвовать в таком увеселении, и я вынес из него не совсем приятное чувство. Вот как это было. В начале года, раз на лекции барон З., высокий белокурый молодой человек, с весьма серьезным выражением правильного лица, пригласил всех нас к себе на товарищеский вечер. Всех нас - значит всех товарищей более или менее comme il faut нашего курса, в числе которых, разумеется, не были ни Грап, ни Семенов, ни Оперов, ни все эти плохонькие господа. Володя презрительно улыбнулся, узнав, что я еду на кутеж первокурсников; но я ожидал необыкновенного и большого удовольствия от этого еще совершенно неизвестного мне препровождения времени и пунктуально в назначенное время, в восемь часов, был у барона З. Барон З., в расстегнутом сюртуке и белом жилете, принимал гостей в освещенной зале и гостиной небольшого домика, в котором жили его родители, уступившие ему на вечер этого торжества парадные комнаты. В коридоре виднелись платья и головы любопытных горничных, и в буфете мелькнуло раз платье мамы, которую я принял за самую баронессу. Гостей было человек двадцать, и все были студенты, исключая г.Фроста, приехавшего вместе с Ивиным, и одного румяного высокого штатского господина, распоряжавшегося пиршеством, и которого со всеми знакомили как родственника барона и бывшего студента Дерптского университета. Слишком яркое освещение и обыкновенное казенное убранство парадных комнат сначала действовали так охладительно на все это молодое общество, что все невольно держались по стенкам, исключая некоторых смельчаков и дерптского студента, который, уже расстегнув жилет, казалось находился в одно и то же время в каждой комнате и в каждом угле каждой комнаты и наполнял, казалось, всю комнату своим звучным, приятным, неумолкающим тенором. Товарищи же больше молчали или скромно разговаривали о профессорах, науках, экзаменах, вообще серьезных и неинтересных предметах. Все без исключения поглядывали на дверь буфета и, хотя старались скрывать это, имели выражение, говорившее: "Что ж, пора бы и начинать". Я тоже чувствовал, что пора бы начинать, и ожидал начала с нетерпеливою радостью. После чая, которым лакеи обнесли гостей, дерптский студент спросил у Фроста по-русски: - Умеешь делать жженку, Фрост? - O ja![*] - отвечал Фрост, потрясая икрами, но дерптский студент снова по-русски сказал ему: [* О да! (нем.).] - Так ты возьмись за это дело (они были на "ты", как товарищи по Дерптскому университету), - и Фрост, делая большие шаги своими выгнутыми мускулистыми ногами, стал переходить из гостиной в буфет, из буфета в гостиную, и скоро на столе оказалась большая суповая чаша с стоящей на ней десятифунтовой головкой сахару посредством трех перекрещенных студенческих шпаг. Барон З. в это время беспрестанно подходил ко всем гостям, которые собрались в гостиной, глядя на суповую чашу, и с неизменно серьезным лицом говорил всем почти одно и то же: "Давайте, господа, выпьемте все по-студенчески круговую, брудершафт, а то у нас совсем нет товарищества в нашем курсе. Да расстегнитесь же или совсем снимите, вот как он". Действительно, дерптский студент, сняв сюртук и засучив белые рукава рубашки выше белых локтей и решительно расставив ноги, уже поджигал ром в суповой чаше. - Господа! тушите свечи, - закричал вдруг дерптский студент так приемисто и громко, как только можно было крикнуть тогда, когда бы мы все кричали. Мы же все безмолвно смотрели на суповую чашу и белую рубашку дерптского студента и все чувствовали, что наступила торжественная минута. - Loschen Sie die Lichter aus, Frost![*] - снова прокричал дерптский студент уже по-немецки, должно быть слишком разгорячившись. Фрост и мы все принялись тушить свечи. В комнате стало темно, одни белые рукава и руки, поддерживавшие голову сахару на шпагах, освещались голубоватым пламенем. Громкий тенор дерптского студента уже не был одиноким, потому что во всех углах комнаты заговорило и засмеялось. Многие сняли сюртуки (особенно те, у которых были тонкие и совершенно свежие рубашки), я сделал тоже и понял, что началось. Хотя веселого еще ничего не было, я был твердо уверен, что все-таки будет отлично, когда мы все выпьем по стакану готовившегося напитка. [* Потушите свечи, Фрост! (нем.).] Напиток поспел. Дерптский студент, сильно закапав стол, разлил жженку по стаканам и закричал: "Ну, теперь, господа, давайте". Когда мы каждый взяли в руку по полному липкому стакану, дерптский студент и Фрост запели немецкую песню, в которой часто повторялось восклицание Юхе! Мы все нескладно запели за ними, стали чокаться, кричать что-то, хвалить жженку и друг с другом через руку и просто пить сладкую и крепкую жидкость. Теперь уж нечего было дожидаться, кутеж был во всем разгаре. Я выпил уже целый стакан жженки, мне налили другой, в висках у меня стучало, огонь казался багровым, кругом меня все кричало и смеялось, но все-таки не только не казалось весело, но я даже был уверен, что и мне и всем было скучно и что я и все только почему-то считали необходимым притворяться, что им очень весело. Не притворялся, может быть, только дерптский студент; он все более и более становился румяным и вездесущим, всем подливал пустые стаканы и все больше и больше заливал стол, который весь сделался сладким и липким. Не помню, как и что следовало одно за другим, но помню, что в этот вечер я ужасно любил дерптского студента и Фроста, учил наизусть немецкую песню и обоих их целовал в сладкие губы; помню тоже, что в этот вечер я ненавидел дерптского студента и хотел пустить в него стулом, но удержался; помню, что, кроме того чувства неповиновения всех членов, которое я испытал и в день обеда у Яра, у меня в этот вечер так болела и кружилась голова, что я ужасно боялся умереть сию же минуту; помню тоже, что мы зачем-то все сели на пол, махали руками, подражая движению веслами, пели "Вниз по матушке по Волге" и что я в это время думал о том, что этого вовсе не нужно было делать; помню еще, что я, лежа на полу, цепляясь нога за ногу, боролся по-цыгански, кому-то свихнул шею и подумал, что этого не случилось бы, ежели бы он не был пьян; помню еще, что ужинали и пили что-то другое, что я выходил на двор освежиться, и моей голове было холодно, и что, уезжая, я заметил, что было ужасно темно, что подножка пролетки сделалась покатая и скользкая и за Кузьму нельзя было держаться, потому что он сделался слаб и качался, как тряпка; но помню главное: что в продолжение всего этого вечера я беспрестанно чувствовал, что я очень глупо делаю, притворяясь, будто бы мне очень весело, будто бы я люблю очень много пить и будто бы я и не думал быть пьяным, и беспрестанно чувствовал, что и другие очень глупо делают, притворяясь в том же. Мне казалось, что каждому отдельно было неприятно, как и мне, но, полагая, что такое неприятное чувство испытывал он один, каждый считал себя обязанным притворяться веселым, для того чтобы не расстроить общего веселья; притом же - странно сказать - я себя считал обязанным к притворству по одному тому, что в суповую чашу влило было три бутылки шампанского по десяти рублей и десять бутылок рому по четыре рубля, что всего составляло семьдесят рублей, кроме ужина. Я так был убежден в этом, что на другой день на лекции меня чрезвычайно удивило то, что товарищи мои, бывшие на вечере барона З., не только не стыдились вспоминать о том, что они там делали, но рассказывали про вечер так, чтобы другие студенты могли слышать. Они говорили, что был отличнейший кутеж, что дерптские - молодцы на эти дела и что там было выпито на двадцать человек сорок бутылок рому, и что многие замертво остались под столами. Я не мог понять, для чего они не только рассказывали, но и лгали на себя.
полная версия страницы